На фоне нарастающих школьных скандалов мы решили уточнить у карельских учителей, что они делают в ситуации, когда одни школьники начинают травить других. Хватает ли им знаний, опыта и профессиональных инструментов для того, чтобы урегулировать конфликт? И, может быть, им самим нужна помощь?
Надежда Агеева, учитель английского языка петрозаводской школы №2
фото: Мария Голубева, «Лицей»
К счастью, в нашей школе такой проблемы нет. Безусловно, ребята в процессе общения могут обидеть друг друга: обозвать или неудачно подшутить. Это естественные моменты, без них не бывает. В таких случаях всегда разговариваю, как с шутником, так и с тем, кого обидели: детям часто не хватает простого разговора (не нотаций и упрёков, а «по душам», с примерами из жизни). В качестве профилактики негативных явлений в среде подростков, я показываю ребятам социальные видеоролики с последующим обсуждением, провожу тренинги и ролевые игры.
Кристина Кушнир, учитель финского языка петрозаводской школы №34
Конечно, учителя замечают напряженные отношения между школьниками и принимают меры. Лично я в таких случаях начинаю с проведения бесед. Чтобы достучаться до детских сердец, с ними нужно очень много разговаривать. Также показываю им фильмы, видеоролики гуманной направленности. Подключаем завуча по воспитательной работе и, при необходимости, школьного психолога. Важно так же сотрудничать с семьёй ребёнка. Чтобы работа с ним велась всесторонне. Если эти меры не помогают, тогда принимаем более серьёзные. Подключаем инспектора, который закреплён за школой и он, в свою очередь, тоже проводит беседы. Очень важно разобраться в ситуации, понять, почему ребёнок так поступает, зачастую они таким образом просто привлекают к себе внимание. Только поняв, что толкает ребёнка на жестокость по отношению к другому человеку, можно с ней бороться. Возможно, он сам тоже жертва семейных обстоятельств или чего-то ещё. Но это уже совсем другая история, думаю, суть я объяснила.
Виктория Стафейкова, учитель начальных классов Толвуйской средней школы
фото Марии Голубевой, «Лицей»
Я работаю в сельской школе, где все друг друга знают, так как ходили в один детский сад, живут рядом, вместе гуляют. Я работаю с малышами, поэтому серьёзных проблем не встречала, их разовые «обзывки» — совсем другое. Постараюсь высказать своё мнение по этой теме. В одном я точно уверена, что травля мешает учиться, ребёнку уже не до учёбы, а в дальнейшем, скорей всего, возникнут проблемы с общением. Травля — это уже результат, надо устранять, в первую очередь, причину, которая привела к проблеме. Здесь надо кропотливо разобраться в ситуации: что привело к этому. Как правило, один не может быть инициатором, действует он при поддержке других, поэтому работать надо со всем коллективом, фон класса, здоровая атмосфера — залог комфортности каждого члена коллектива. Я стараюсь в каждом найти плюсы: если у ребёнка не получается в учении, то, наверняка, есть что-то, что у него получается лучше других (а можно и научить его), то есть задача учителя показать, что каждый в классе значим для коллектива. Самое страшное в этой ситуации — равнодушие учителя, школы. Ни одна проблема сама собой не решится. Чем профессиональнее учитель, тем выше успех ребёнка в школе.
Максим Иванов, учитель истории в Державинском лицее
Конечно, говорить о том, что буллинга в школах нет – это некоторое лукавство. Это такая тема, которую педагоги не очень-то любят обсуждать. Между тем, буллинг бывает разный: как в виде открытой агрессии, так насмешек, например. Я работаю в Державинском лицее, и у нас очень мультикультурное учебное заведение, но, тем не менее, конфликты между учениками возникали. Однажды при мне школьник ударил очевидно более слабого одноклассника – тогда для устранения конфликта хватило моего разговора с агрессором.
Кто в школе первым должен реагировать на такие ситуации? Кто первый заметит. Вы же понимаете: на примерно 600 учеников разных возрастов в школе работает один психолог. А в районных школах его зачастую просто нет. Поэтому первым к ситуации подключается обычно учитель, а если этого недостаточно – психолог и социальный педагог. Но надо отдавать себе отчет в том, что подростки часто бывают скрытными, в интернете особенно: у них всех по несколько страничек – одна для родителей, другая для друзей, третья – для себя. Но, как правило, психологическое состояние ребенка чувствуется: человек не улыбается, не посещает те или иные занятия, становится апатичным. И не факт, что попытку помочь он не воспримет в штыки – тут все индивидуально.
Как реагируют педагоги на одиозные события, которые становятся информповодами – как нападение в Керчи? Проводят общие встречи, беседы. У нас в лицее, например, сразу после керченской трагедии состоялось собрание педагогов на тему «Как защитить ребенка в сети?» — с обсуждением и методическими рекомендациями. Что касается травли большинства – я бы не винил нравы или конкретно «сегодняшнее поколение». Зачастую дети просто не могут сказать «нет» тем, кого считают более сильными. Даже взрослые легко поддаются инстинкту, что уж говорить о подростках, которые еще не до конца оформились как личности. Лично меня больше всего пугает в подобных историях принцип «моя хата с краю», которого многие придерживаются в ситуациях травли одноклассников.
Источник: