Митя АлешковскийВладимир Песня / РИА Новости
В ближайшее время сооснователь фонда «Нужна помощь» и директор издания «Такие дела» Митя Алешковский направит в авиакомпанию «Аэрофлот» официальную претензию по поводу того, что за один его критический пост в Twitter о запрете сотрудникам «Аэрофлота» пользоваться мобильными телефонами во время рабочего дня авиаперевозчик лишил его карты лояльности, платинового статуса и накопленных за полеты миль. Инцидент между Алешковским и «Аэрофлотом» вызвал бурную реакцию в социальных сетях. Znak.com поговорил с Митей Алешковским о конфликте с авиакомпанией, о том, могут ли благотворители позволить себе полеты бизнес-классом, сколько пожертвованных средств уходит на работу фонда и портала «Такие дела», а сколько на прямую помощь другим благотворительным фондам.
Билеты и извинения
— Когда мы договаривались с вами об интервью, вы сказали, что можете встретиться сегодня, потому что на минувшей неделе улетали в Ригу «Аэрофлотом». Про то, какой авиакомпанией вы летите, я не спрашивала, вы уточнили сами. Вы намерены пользоваться услугами этой авиакомпании и дальше, несмотря на ваш конфликт?
— У меня до конца года куплено восемь билетов «Аэрофлота», мне их выкинуть? Билет в Ригу мне купила приглашающая сторона, я читал лекцию в Стокгольмской школе экономики. Есть такие места, куда вообще только «Аэрофлотом» улететь можно, например Дальний Восток. «Аэрофлот» занимает монопольное положение на рынке, поэтому — что значит не пользоваться? Не летать? Для меня это невозможно. Тем более что я живу недалеко от аэропорта «Шереметьево», поэтому мне значительно удобнее ездить туда, чем, например, в «Домодедово».
— Тогда в Twitter, как мне показалось, вы высказали свое частное мнение в той форме, которую считали нужной и возможной, о главе «Аэрофлота», издавшем, на ваш взгляд, абсурдный приказ. Потом в посте в Facebook, где вы возмущались тем, что «Аэрофлот» отобрал у вас платиновый статус из-за твита, вы сами цитировали 29 статью Конституции про запрет цензуры, свободу мысли и слова. В таком случае почему вы решили извиниться перед Савельевым и, главное, за что?
— Я высказал свое мнение про «Аэрофлот», а извинился лично перед [Виталием] Савельевым только потому, что мы не знакомы, он старше меня, и он обиделся, публично об этом заявив. Я хочу, чтобы личные обиды господина Савельева закончились и мы перестали их обсуждать. Вопрос не в личном отношении Савельева и не в его личных обидах, вопрос в законах и правилах, в том, как общество позволяет или не позволяет себя дискриминировать каким-либо образом. Вот и все.
Я извинился от чистого сердца, и это не значит, что я пошел на попятную. Все мои претензии, которые были к «Аэрофлоту», остались. Более того, все мои радости по поводу авиакомпании «Аэрофлот» остались. Я вполне объективный человек, могу делать выводы.
Мне не нравится приказ Савельева (о запрете сотрудникам пользоваться в рабочее время мобильными телефонами — прим.), мне не нравится вино, которое они наливают в бизнес-классе, но при этом мне нравятся самолеты, на которых «Аэрофлот» летает во Владивосток, мне нравится их широкофюзеляжный борт, там комфортно. Но это разные вещи, поэтому я бы хотел отделить личные обиды господина Савельева от сути конфликта. Личный конфликт я бы хотел прекратить.
— Вы извинились перед Савельевым в direct Instagram, попросив его вернуть вам карту, выложили об этом пост, затем вы еще раз извинились перед ним в эфире «Эха Москвы». Зачем вы продолжаете перед ним извиняться?
— Сообщение в direct Instagram он не видел, потом в эфире «Эха Москвы» [извинения] он услышал и не захотел примиряться. Ну, не хочет, значит, не хочет. Сути претензий это не меняет. Я пытаюсь закончить личное, разобраться в ситуации, а не закидывать друг друга какашками.
Пожалуйста, передайте @v_saveliev чтобы он прочитал личку в инстаграме, а то в твитере он меня уже забанил. Я ведь честно предлагаю ему решить конфликт миром. pic.twitter.com/50N3jGMNnW
— Митя Алешковский (@aleshru) 19 ноября 2018 г.
— Многие, кто на вашей стороне, были готовы в знак поддержки отказаться от своих карт лояльности, но вы продолжаете просить вернуть вам карту.
— Я хочу, чтобы в соответствии с моими правами и законами мне и моей жене были возвращены мои карточки и эти несчастные мили. Я с большим удивлением увидел, что весь Telegram пестрит сообщениями, что Митя Алешковский сдал назад и упрашивает [Виталия] Савельева вернуть карточки. Это не так! Я пытаюсь разрешить спор цивилизованным путем, я протягиваю им («Аэрофлоту» — прим.) руку помощи, говорю им, что они оказались в дурацкой ситуации, они могут легко из нее выйти — откатить свое решение (о лишении Алешковского карты лояльности — прим.) Почему-то в нашем мире это считается слабостью, мне кажется, это рациональный разговор. Не вижу в этом ничего предосудительного. Почему я не могу предложить им вернуть то, что мое по праву?
— Почему вы все-таки решили судиться с «Аэрофлотом»? Чего конкретно вы хотите добиться этим судебным процессом?
— Мы с юристами обсудили большую последовательность действий, сейчас мы подаем официальную претензию в «Аэрофлот». На нее мы должны получить ответ, и дальше, если этого ответа не будет, то мы предпримем некоторые действия.
— Какие? Вы подразумеваете суд?
— Да, я подразумеваю суд. Но вопрос, что конкретно мы будет обжаловать и как мы будем судиться, я не уполномочен раскрывать. Мы, конечно, будем обжаловать и пункт правил (бонусной программы, по которому Алешковского лишили карты лояльности — прим.), и применение этого пункта в отношении меня и моей супруги.
— Почему вы не использовали, например, корпоративную карту для полетов, чтобы те же самые накопленные мили были не персональными, а принадлежали всем сотрудникам фонда? Вы же не один летаете в командировки. Тогда за ваш персональный пост в Twitter лишить карты лояльности всех сотрудников фонда было бы, наверное, невозможно.
— В нашем фонде («Нужна помощь» — прим.) не принято заводить корпоративные карты, у нас нет корпоративной лояльности к «Аэрофлоту» или у «Аэрофлота» к нам. У нас каждый человек летит, куда хочет, той авиакомпанией, которой он считает нужной.
В моей ситуации было бы неправильно защищаться фондом. Господин Савельев защищает себя «Аэрофлотом», а Митя Алешковский защищал бы себя фондом? Что бы это было? Схватка двух екодзун?
— В комментариях в Facebook вас многие, в том числе и жертвователи фонда «Нужна помощь», упрекают, что те самые мили для апгрейда эконом-класса до бизнес-класса вы накопили в том числе и благодаря полетам, оплаченным из бюджета фонда, а тратите их не на покупку билетов для будущих командировок, а для личного комфорта при полете. Как вы можете прокомментировать такие претензии?
— А почему бы мне не тратить зарплату свою на покупку билетов? Что за глупости? Я, правда, не могу понять, почему какие-то люди залазят в мой карман и говорят мне, как я должен тратить свои мили. Я их честно заработал. Извините, пожалуйста, я летаю в год больше 50 раз, то есть у меня командировка как минимум раз в неделю, и вообще, когда я, например, прилетаю во Владивосток, мне нужно быть выспавшимся. Мне еще выступать после полета перед представителями местных [благотворительных] фондов.
Люди не понимают, что если человек научит 50 благотворительных фондов вести правильную отчетность или собирать эффективнее деньги, то польза от его действия будет соизмерима. Меня возмущает, что общество считает нормальным притеснять некоммерческие организации в угоду коммерческим. Если бы я работал в «Макдональдсе», никто бы не спросил меня, почему я потратил свои мили, чтобы проапгрейдить билет, но так как я работаю в благотворительном фонде, то какие-то люди считают, что могут задавать мне такие вопросы. Я протестую против такого положения дел. Это прямая дискриминация. Нам, людям, которые делают хорошее дело, не дают возможности существовать в одной парадигме с теми, кто хороших дел не делают.
На что тратит деньги фонд «Нужна помощь»
— Поскольку после инцидента с «Аэрофлотом» люди взялись считать деньги фонда, давайте немного поговорим о доходах и расходах фонда. Полагаю, что те, кто реально отправляет в ваш фонд деньги, имеют право знать это.
Если верить отчетности, опубликованной на сайте, то в 2017 году в фонд «Нужна помощь» поступило 172,1 млн рублей (с учетом остатка прошлого года), расходы самого фонда составили 6,4 млн рублей, расходы на программу «Нужна помощь.ру» — 160,6 млн рублей (из них 142,1 млн рублей ушло именно на пожертвования НКО — участникам программ), на исследования ушло еще 2,7 млн рублей, таким образом, все расходы составили 169,9 млн рублей. Правильно ли я понимаю, что из собранных фондом «Нужна помощь» 172,1 млн рублей на благотворительность как таковую, то есть адресную помощь или помощь другим фондам, ушло 142,1 млн рублей?
— А остальные деньги мы на что тратим? Скажите, когда доктор покупает скальпель и этим скальпелем потом обрезает опухоль, и вот те деньги, которые больной платит в больницу, и они идут на зарплату доктору и покупку скальпеля, то сама покупка скальпеля — это что? Это лечение или нет?
Я, Митя Алешковский, и 70 человек, которые работают у нас, это не накладные расходы, — это и есть помощь. Именно благодаря тому, что в нашем фонде работает такое количество людей, благодаря всем тем проектам, исследованиям, мы знаем то, чего раньше не знали никогда. Именно благодаря сайту «Такие дела» мы публикуем тексты, о которых никто не писал вообще, собираем огромное количество денег, благодаря нашим спецпроектам мы разрушаем, например, стигму о бездомности и ВИЧ. Именно потому, что у нас есть платформа для фандрайзинга, мы позволяем НКО развиваться.
Именно потому, что у нас есть образовательные программы, не только Митя налетал себе на платиновую карту, но вообще-то мы обучили больше 160 НКО из разных регионов.
Вот вы можете доверить жизнь своего ребенка людям, которые не знают базовых основ того, как нужно оказывать помощь? А мы учим их, как собирать деньги, как заниматься пиаром, как работать в соцсетях и с журналистами. Именно потому, что мы так много вкладываем денег в нашу работу, инфраструктуру, мы приносим так много пользы.
Когда нам говорят, что сколько-то мы «потратили на себя, а вот столько перевели другим»… Я сильно злюсь, когда я это слышу. Вот вы, например, знаете, где лучше всего лечить лейкоз?
— Думаю, на этот вопрос мне ответят врачи, к которым я обращусь за лечением.
— А у врачей либо нет денег, либо нет компетенции, если мы говорим о регионах, либо нет времени, либо нет квоты. Люди в российских больницах помирают. Это для кого-то секрет? Вы можете пойти в государственную больницу, где не всегда, но, скорее всего, лечат плохо, можете пойти в частную. Если мы говорим о буллезном эпидермолизе, то врачи мажут детей зеленкой, потому что не понимают, что это такое. Врачи в регионах, да и в Москве, не все знают. Вы можете пойти в государственную больницу, где тебе будет плохо, можете — в частную, но на нее нет денег, а можете в некоммерческую организацию, где помогут и помогут найти ту государственную, где знают, как вас лечить. Для этого нужны фонды, потому что это выстроенная система помощи.
Наш фонд делает так, чтобы другие фонды становились устойчивыми, чтобы у них были деньги, знания, компетенция, связи, инфраструктура. Мы не берем ни одного рубля себе на административные расходы из тех денег, которые собираем для других фондов, не берем на аренду офиса, оплату интернета и покупку билетов. Мы финансируем больше 100 фондов. И вообще, финансирование других фондов, если так можно выразиться, — это побочный продукт нашей деятельности. Наш вклад в развитие общества и страны не только денежный, перестаньте все считать в деньгах. Если вам удобнее считать в жизнях, давайте считать в человеческих жизнях? Я ответил на ваш вопрос?
— Вы ушли в сторону. Я спросила, пожертвования НКО — участникам программ в размере 142,1 млн рублей — это и есть ваши переводы другим благотворительным фондам, которые напрямую помогают людям?
— Я думаю, что да. Понимаете, за финансы в нашем фонде «Нужна помощь» отвечает директор Анна Семенова, поэтому я не могу точно лавировать в этих отчетах, я отвечаю за стратегическое развитие и т. д. Но что-то я понимаю.
— В финансовой отчетности портала «Такие дела» сказано, что в 2017 году 47,8 млн рублей в АНО «Информационный портал „Такие дела“» поступило от фонда «Нужна помощь», однако ни в одной графе расходов самого фонда «Нужна помощь» такой цифры нет. То есть из финансовой отчетности фонда «Нужна помощь» вообще не следует, что имеются какие-то отчисления на работу «Таких дел». Прокомментируйте это, пожалуйста.
Митя Алешковский: Слушайте, давайте вы зададите этот вопрос Анне Семеновой, я, честно, не представляю.
Анна Семенова: В расходах фонда переводы «Таким делам» идут в списке переводов для других «НКО — участников программ». Дело в том, что у нас есть юридические особенности оформления деятельности. И, согласно им, мы оформляем взаимодействие с «Такими делами», как с остальными НКО. Но с точки зрения объяснений для наших жертвователей было бы не честно делать все так же, как с остальными НКО. Потому что все понимают (наверное), что «Такие дела» — это один из проектов фонда «Нужна помощь». Поэтому мы передаем пожертвования как любому другому НКО, а вот собираем отдельным сбором.
(Таким образом из 172 млн рублей, собранных в фонд «Нужна помощь» в 2017 году, 6,4 млн рублей ушло на расходы самого фонда, 2,7 млн рублей — на исследования, 94,3 млн рублей составили переводы благотворительным фондам, 47,8 млн рублей переведено на работу «Таких дел» — прим. ред.)
— Сколько всего у вас сотрудников работает в АНО «Информационный портал „Такие дела“»?
Анна Семенова: Я сейчас могу ошибаться в одной-двух ставках, поскольку у нас есть несколько вакансий, но сейчас примерно 40 штатных сотрудников в «Таких делах». При этом нужно понимать, что это не только журналисты и редакторы, но еще и административные сотрудники, сотрудники издательства, сотрудники отделов спецпроектов и разработки.
— На зарплату сотрудников редакции и спецпроектов «Таких дел» фактически в 2017 году было потрачено 36,5 млн рублей. При этом в финансовом отчете отдельно выделены «журналист в редакции» (4,6 млн рублей), «журналист для спецпроектов» (125 тыс. рублей), «расшифровщик» (190 тыс. рублей), «иллюстратор для редакции» (155 тыс. рублей), «иллюстратор для спецпроектов» (148 тыс. рублей), «фотограф для редакции» (2,3 млн рублей), «фотограф для спецпроектов» (119 тыс. рублей), «новостник» (169 тыс. рублей), «стилист» (184 тыс. рублей). Почему эти категории выделены отдельно, это не штатные сотрудники «Таких дел»?
Анна Семенова: Кроме штатных сотрудников, у нас есть большое количество авторов, фотографов и даже небольшое количество редакторов и корректоров, кто работает на договоре гражданско-правового характера, то есть работают на нас не постоянно, а раз от раза.
— Как и кем определяется сумма, которую фонд «Нужна помощь» перечисляет в «Такие дела» ежемесячно? Я правильно понимаю, что это не фиксированная сумма, потому что, например, в марте 2017 года фонд «Нужна помощь» перевел вашему портал 9 млн рублей, а в мае — ничего.
Митя Алешковский: В «Таких делах» есть много разных потребностей. Фонд «Нужна помощь» финансирует «Такие дела», чтобы «Такие дела» привлекали деньги в фонд, делали спецпроекты, выпускали книги. В зависимости от того, сколько средств необходимо на реализацию задач и планов «Таких дел», фонд «Нужна помощь» финансирует издание. При этом «Такие дела» сами собирают себе средства, у нас есть отдельный сбор, иногда у нас бывает нативная реклама в рамках спепроектов. Прошу всех поддержать нас рублем, потому что независимая журналистика должна быть независимой.
Могут ли сотрудники НКО жить хорошо?
— Сейчас из той критики, что звучит в ваш адрес, можно предположить, что люди считают, что сотрудники благотворительных фондов обязательно должны жить бедно, они не могут позволить себе комфорт и т. п. Вы в принципе согласны с этим? Или сотрудники «третьего сектора» должны прилично зарабатывать, чтобы туда шли профессионалы?
— (Тяжело вздыхает). Я бы очень вас попросил в этом моменте интервью вставить видео выступления американского франдрайзера Дэна Паллотта. Я мог бы ответить на ваш вопрос как угодно, я мог бы сказать, это бред, что сотрудники благотворительных фондов не должны получать зарплату, я мог бы сказать, что я не накладной расход, я мог бы сказать, что это дискриминация коммерческим сектором некоммерческого. (Длинная пауза). А врач, пожарный должны получать зарплату, они ведь тоже спасают жизни?
Мы не даем развиваться некоммерческому сектору, при этом мы развиваем «Бургер Кинг», «Кока-колу», «Самсунг», покупаем их продукцию, к ним идут работать талантливые люди, они продают рекламу, получают прибыль. Но не дай бог кто-то узнает, что благотворительный фонд наймет себе сотрудника за 1 млн долларов! Вот вы считаете, это нормальная зарплата в 1 млн долларов?
— Дело не в том, сотрудник ‚Бургер Кинга‘ или благотворительного фонда получит такую зарплату, дело в том, что это в принципе нереальная сумма в России.
— А если сотрудник благотворительного фонда за этот миллион долларов спасет миллион жизней? Наладит систему так, что спасет миллион человек?
— Не думаю, что спасенные жизни стоило бы оценивать какой-то суммой. Но если работодатель гипотетически имеет возможность платить своему сотруднику такую зарплату, то пусть платит, вопрос в том, как работодатель эти деньги получил.
— Если, например, мы говорим, что вот 1 млн долларов — это предел по зарплате и больше нельзя, то мы отрезаем всех руководителей Fortune Global 500. То есть 500 лучших руководителей мира не будут работать на обычных рыночных условиях в организации, которая занимается спасением жизней. Они будут лучше стиральные машины и соцсети производить, что угодно, но только умирающих детей и стариков спасать не будут. Свои умения, знания и компетенцию не будут направлять на то, чтобы спасать людей. И это все потому, что общество дискриминирует некоммерческий сектор.
Это вводит меня в злость, ступор и бешенство! Не существует отдельного рубля для благотворителей, отдельного для сотрудника «Бургер Кинга». Борьба за этот рубль должна быть честной, поэтому сотрудники коммерческих и некоммерческих организаций должны иметь равные права, чтобы этот рубль получить.
Вот стоит человек с рублем, вокруг него вывески «Бургер Кинга», «Кока-колы», а благотворительный фонд, если пожертвует на рекламу, значит, не помогает людям. Как будто если я куплю рекламу, я не соберу больше денег на ту же помощь людям! Очевидная вещь, правда? Общество почему-то считает, что эти элементарные вещи неэтичны и аморальны.
«Аэрофлот» лишил Митю Алешковского «платинового статуса» за его твит про авиакомпанию
После того, как мы открыли «Такие дела», уровень пожертвований вырос в 10 раз. Да, конечно, мы стали больше денег тратить, но это логично, если у нас было 3 сотрудника, сейчас 70. Результат куда важнее суммы денег. Но люди не хотят этого слышать, потому что благотворительность — это что-то несерьезное, какое-то спонтанное действие, неосознанное, легкое и необязательное.
Черт возьми, мы не верим в себя, мы говорим, что кто-то другой должен решить наши проблемы. Мы прямо сейчас можем элементарными действиями решить массу проблем, от которых мы страдаем. Если 0,5% населения будут жертвовать 1 рубль в день, то каждый старик, который находится в доме престарелых, будет получать необходимый уход и заботу. Такая огромная проблема может решиться по щелчку! Рубль — это вообще ни о чем.
В Ангарске (Иркутская область) нет хосписа, он стоит 40 млн рублей. Мне говорят, невозможно собрать деньги на хоспис. Население области Иркутской области 2,5 млн человек, если убрать 500 тыс. человек, самых бедных, сирых и убогих, асоциальных, остается 2 млн человек, и если они дадут по рублю в день, то через месяц появится 60 млн рублей, а вместе с ними хоспис.
Глава «Аэрофлота»: «Люди, хамящие в соцсетях, должны понимать, что придется отвечать»
В Калининградской области 1444 ребенка нуждаются в паллиативной помощи, 500 из них могут находиться не в хосписе, а дома, но паллиативная служба, которая будет к ним приезжать, стоит 3,5 млн рублей. Этой службы нет, а люди кричат, что государство должно, а сами ничего не делают. 3,5 млн рублей для Калининградской области — это 1% населения региона (примерно 8 тыс. человек), который будет отдавать по 1 рублю в день. Тогда паллиативная служба будет. Все так просто! Просто найти 8 тыс. человек, у Ольги Бузовой 12 млн подписчиков в Instagram. Почему-то люди думают, что сложно найти тех, кто готов отдавать по 1 рублю в день.
Источник: